Читать книгу «Леди из охотничьего домика, или Отвергнутая жена» онлайн

– Ты совсем рехнулся?! Не перейдут! Или в твоей голове ни капли разума не осталось?! – снова раздухарился король, раздражённо запахивая полы мантии. – Или до конца не понимаешь, что когда речь идёт о королевском суде, то собирают всех! Малейшее подозрение, и я окажусь без поддержки! Я не готов лишиться власти на закате своей жизни! Или ты до сих пор не знаешь, что помимо прошения Кристины о разводе, в суд поступило несколько ходатайств в его поддержку! И там готовы предъявить некоторые бумаги, содержимое которых узнать не удалось, как я ни пытался. Их даже выкрасть не смогли!

Неужели Вильгельм начал свою игру и решил предъявить долговые расписки? Но это же чистое безумие, ведь наверняка нельзя быть уверенными, что они поддельные!

– Ваше Величество, барон Ойген не смог добыть сиприн, но я знаю, как их можно выловить даже в это время года, – я осторожно обошла мужчин и встала так, чтобы меня было видно. – Вы ведь сами знаете, какими свойствами обладает эта рыба...

– Да что с неё толку сейчас?! Она перестала работать так, как нужно! Даже купание в её слизи не помогает! – король нервно дёрнул подбородком. – Такое ощущение, что рыба, наоборот, стала вытягивать из меня все силы, как это сделала ты! Но это уже не самая большая проблема на сегодняшний день... Завтра станет ясно, что делать с вами двоими: либо всё останется как есть, либо я вынужден буду одобрить развод. Ты хоть о больной дочери нормально заботился?

– В доме Майер Софи даже не кормили должным образом и причинили немало страданий. Так что родственников по этой линии боится до сих пор, несмотря на свой малый возраст, – решила я вставить шпильку в адрес бывшего мужа. – А сама я решилась подать на развод после того, как Доротея Эления Майер столкнула меня с лестницы по приказу своего сына.

Лицо короля пошло крупными красными пятнами, а испещрённые сосудами щёки налились кровью: – Ты и здесь умудрился мне подгадить, мерзавец! Всё, к чему прикасался сам и твоя семья превратилось в... в... Даже если твоя жена сказала правду насчёт правил наследования дара, то по твоей милости через десяток лет появится ещё одна, в чьих жилах течёт кровь рода Вербер, у которой проявится тёмная сторона дара! Ничего, посидишь эту ночку под замком, чтобы снова ничего не учудить. Стража! В темницу барона Майера!

Я и глазом моргнуть не успела, как сопротивляющегося Ойгена уволокли прочь, а следом, бросив на меня ненавидящий взгляд, ушёл король, воспользовавшись тем же путём, каким пришёл. Опустившись в кресло, я закрыла лицо руками, зарываясь пальцами в волосы. Чего же теперь ожидать завтра? До суда мне сохранили жизнь, но что будет после и чем всё обернётся?

Глава 87. Заседание

Утром я собиралась на заседание, как на эшафот. Как проходит заседание королевского суда в общих чертах знала, но будет ли оно открытым или закрытым в моём случае – нет. При любом исходе публичность обеспечена, ведь о результатах всё равно сообщают всем судьям рангом ниже, а также представителей аристократических родов. Магда принесла целый поднос еды, который я про себя окрестила последним завтраком смертника. Король точно не простит мне своего увечья и найдёт способ поквитаться. Ладно, хотя бы в отношении Софи можно немного расслабиться. Если у целительского дара женщин из рода Вербер есть такая «полярность» в проявлении, то интерес к моей дочери должен угаснуть и, значит, ранее замужество ей не грозит. Если король до сих пор не нашёл «Вальтеров», то есть шанс, что это нескоро произойдёт. Сомневаюсь, что тётушка решится сунуться в свой трактир в ближайшее время, да и Горст – мастер уходить от слежки и погони.

Вопреки всем попыткам Магды облачить меня в один из нарядов, которыми был буквально забит гардероб, я выбрала платье, в котором приехала. Как раз его принесли после чистки, пока завтракала. После встречи с королём мне откровенно было противно прикасаться ко всему, что находилось в покоях, а тем более надевать на себя. Даже падая в кровать от усталости, некоторое время вертелась на простыни, борясь с отвращением. Всё чудилось, как меня снова касаются ледяные суховатые пальцы. По моим ощущениям королю не так долго осталось, но кто знает, насколько ему ещё удастся продлить свою агонию, иначе такую жизнь назвать не могу, с помощью целителей, которые у него остались? Если сиприны уже неспособны повлиять на его состояние, значит, все внутренние жизненные ресурсы исчерпаны. Впрочем, это и по внешнему виду было заметно.

Ближе к полудню за мной пришли, и на этот раз уже не Ойген, а я передвигалась в сопровождении конвоя. Сам зал для заседаний находился в административной части дворца, предназначенный как раз для решения рабочих вопросов. Это то немногое, что мне удалось выяснить у Магды, шепнувшей также, про зал заседаний, в который имеется короткий путь из подземелий. Заключив Ойгена в темницу, король действительно таким образом подстраховал себя, изолировав моего бывшего мужа от внешнего мира. Кто знает, какие связи у этого негодяя, если он действительно метил обосноваться во дворце?

Особых эмоций по поводу заседания я не испытывала, словно во мне всё умерло ещё вчера. Пожалуй, только две вещи меня немного волновали, напоминая, что ещё во мне сохранились какие-то признаки жизни. Первая – не полез ли Вильгельм во всё это. Конечно, ещё с детства каждая девочка, читавшая сказки, мечтала о принце на белом коне. Том самом, который в нужный момент ворвётся в жизнь, спасёт от опасности, женится, а затем наступит долгожданное «и жили они долго и счастливо». Вот только настоящая жизнь, даже в мире, где существует магия, далека от сказки. Дабы пойти против короля, одной привилегии рода Вангеров мало, здесь нужны железобетонные основания, причём такие, чтобы не подкопаться было со всех сторон и не оказаться при этом обвинённым в государственной измене.

Вторая – это брошенная королём фраза насчёт некого плана, и то, что Его Величество был знаком с матерью Кристины. Имел ли он или отец Ойгена какое-то отношение к смерти родителей девушки? Марго упоминала, что мать Кристины погибла, будучи беременной, но в подробности не вдавалась, а я в тот день была не в том состоянии, чтобы расспрашивать. Всё думала, потом поинтересуюсь, да как-то из головы вылетело. Но если отец Ойгена приложил к этому руку, то бывший муж ни за какие коврижки не расскажет, боясь за свою репутацию. А если в этом деле замешан король, то тем более. Покровительства монарха Ойген однозначно лишился, поэтому подставлять свою шею под топор точно не станет, даже если поклянусь молчать.

В зале заседания оказалось около трёх десятков человек, среди которых я заметила Вильгельма, причём сидел он в первом ряду. На моё появление он никак не отреагировал, но так было даже лучше, ведь ситуация сложилась неоднозначная: будучи юридически замужем, любое проявление расположения может быть расценено, а затем приравнено к измене. И к сожалению, послужить дополнительным основанием для моего развода с Ойгеном не могло. Меня вполне могли лишить права голоса, как лицо неблагонадёжное, а Вильгельму присудить штраф за нанесённое оскорбление барону Майеру. Хорошо хоть дуэли в Бронхедже давно не в фаворе. Меня проводили к предназначенному для истца креслу и оставили в компании двух конвоиров. Какой жирный намёк, показывающий, на чью сторону не стоит становиться. При рассмотрении гражданских дел стража присутствовала лишь в тех случаях, когда кто-то из участников процесса мог представлять собой опасность для окружающих. А ещё таким образом «клеймили» изменниц, распутных женщин, не состоящих в браке, и жён, целенаправленно уклоняющихся от священного долга продолжения рода мужа без веских на то причин.

При желании всё вышеперечисленное можно вменить и мне, так как последняя встреча с Вильгельмом произошла после аннулирования нашего с Ойгеном развода, и неважно, что об этом стало известно намного позднее. Дата на документе есть? Есть! А кто-нибудь из деревенских жителей или работников лесопилки легко подтвердит, что барон Вангер ездил в охотничий домик уже после того, как его дочь вернулась в поместье. Даже точный день и положение солнца на небе в тот момент вспомнят, если хорошенько расспросить. Особенно если вопросы будет задавать кто-нибудь из числа «особых дознавателей», как вполне невинно именуют штатных палачей, занимающихся допросами. Это последнюю точку в жизненном пути приговорённых ставят обычные «работники топора и верёвки».

Уловка сработала: время от времени я ловила на себе пристальные взгляды присутствующих. Но мне-то что? Это настоящая Кристина могла растеряться, а я пережила столько родительских собраний и педсоветов, что не страшно.

Вскоре на пороге зала появился Ойген, вот только в отличие от меня, без сопровождения. Бывший муж выглядел бледновато, но ничто более не говорило о том, где именно он провёл эту ночь. Интересно, с каких пор в темнице выдают идеально отглаженную чистую одежду, а ещё бритвенные принадлежности? Или король пришёл к какому-то определённому решению насчёт нашего развода и теперь открыто демонстрирует, что ждать мне положительного решения бессмысленно? Ойген вольготно расположился в кресле неподалёку от камина, явно чувствуя себя хозяином положения. Неужели Его Величество действительно сменило гнев на милость?

Двери в зал закрылись, и из коридора раздалось, что заседание начинается, а потому более никто не имеет права сюда входить. Естественно, этот запрет не касался судебной коллегии, состоящей из трёх человек, которые появились из боковой дверцы и заняли свои места за столом. А вот вслед за ними из-за панели, располагающейся справа от трона, появился сам король. Хоть суд и называется «королевским», окончательное решение выносится Верховным королевским судьёй, и присутствие монарха является обязательным только, если задеты его интересы. После того как все выразили почтение Его Величеству, секретарь объявил о начале слушания.

– Нам было передано прошение от баронессы Кристины Вильгельмины Вербер-Майер, в девичестве Вербер, а после расторжения брака с бароном Майером именовавшейся госпожой Вербер, о повторном расторжении брака, признанного ранее действительным из-за аннулирования постановления, вынесенного судьёй города Гендринга. Его действия были признаны скоропалительными и не имевшими должных оснований для принятия положительного решения. Ввиду того что истица на момент заключения брачного соглашения являлась сиротой, в качестве её представителя выступал Его Величество Людвиг четвёртый. Таким образом, при рассмотрении дела о расторжении брака между баронессой Вербер-Майер и бароном Майером в мае сего года не были учтены интересы этой стороны. Всем присутствующим ясны причины аннулирования свидетельства о расторжении брака?

Возражающих не обнаружилось, а мне хотелось закричать от отчаяния. Всё-таки король выступал тогда в качестве представителя...

– Баронесса Вербер-Майер, поведайте, пожалуйста, королевскому суду о причинах, которые заставили вас повторно просить о расторжении брака с вашим мужем, бароном Майером.

Встав со своего места, я заговорила: – Я родила больного ребёнка – дочь Софию Анналейсу, и не смогла впоследствии воспроизвести на свет наследника барону Майеру по состоянию своего здоровья. Обе этих причины послужили причиной невозможного дальнейшего существования нашего брака. Барон Майер полностью поддержал решение о расторжении брака и подписал официальный отказ от отцовства. Немощность Софии Анналейсы была подтверждена осмотром и засвидетельствована в суде города Гендринга.

Верховный королевский судья хотел задать ещё один вопрос, но был остановлен жестом короля.

– И всё-таки я считаю то решение скоропалительным. Всё течёт, всё меняется. Да, девочка была признана немощной, но многочисленные свидетели утверждают, что сейчас она вполне здорова и ничем не отличается от своих ровесников. Возможно, всё дело было в смене обстановки, и в таком случае признать вас, Кристина, неподходящей для брака женой невозможно. Вы готовы предъявить суду Софию Анналейсу, чтобы все могли удостовериться в том, что она больна?

А вот это был удар под дых! После последних событий я костьми лягу, чтобы Софи оставалась как можно дальше и от Ойгена, и от короля. Моего бывшего мужа при упоминании дочери перекосило так, словно ему в рот жабу, облитую уксусом, засунули. Ответить мне на вопрос Его Величества было нечего, поэтому я промолчала.

Король, выждав минутную паузу, продолжил: – Однако если барон Майер не пожелал восстановиться в родительских правах, возможно, на то он имеет веские причины или собирался сделать это позднее, но не успел. В любом случае прошу считать эту причину для расторжения брака ничтожной. Что же касается вашего состояния здоровья, Кристина, то готов предоставить одного из своих целителей, чтобы он дал полную оценку. Однако и на первый взгляд вижу, как вы крепки и вполне способны подарить наследника своему супругу, а, возможно, и нескольких.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Хорошо, что из-за широких складок на юбке, которые заложила Сабрина, моих рук не было видно, иначе точно посчитали бы оскорблением мнения короля.

– Молчите? Значит, вам нечего возразить. Барон Майер, а вы сейчас готовы подтвердить ваши ранние намерения по поводу расторжения брака со своей женой?

Ойген одёрнул сюртук, и неспеша поднялся: – У меня нет оснований для того, чтобы настаивать на бракоразводном процессе с баронессой Вербер-Майер.

Удовлетворённо кивнув, король зорко проследил за тем, чтобы секретарь суда внёс слова Ойгена в протокол. Мой бывший муж с чувством собственного превосходства одарил меня ядовитой улыбкой. Как же! Ведь его план, находившийся на грани провала, сейчас имел все шансы воплотиться в жизнь!