В поисках подвоха ко мне подошел каждый из дознавателей, чесса Витони сто раз уточнила, а отказался ли на самом деле от меня саорец, но ничего не менялось.
В конце концов, они были вынуждены признать, что я не обманывала. Договор с хозяином до сих пор действовал.
– И что теперь? – хмуро спросила Витони.
– Если это отголоски прошлой связи, то можно попытаться от них избавиться, – сказал пожилой дознаватель с выбритыми висками, испещренными какими-то символами, и пышной серебристой метелкой на самой макушке.
Он подошел ко мне и приказал:
– Смотри в глаза.
Сам положил руки мне на плечи и начал то ли мычать, то ли что-то напевать про себя.
Я изо всех сил пыталась удержать взгляд на морщинистом лице, но он упрямо полз наверх, на торжественно топорщащийся пучок волос и виски.
Рассмотрев хорошенько символы, набитые на них, я смогла прочитать и суть: Правду видят сердцем.
Что-то я сомневалась в этом. Мое сердце точно было слепым, когда делало свой выбор.
От напряжения у мага выступил пот на лбу. Мужчина весь дрожал и надрывно втягивал воздух, а я…я не чувствовала ничего кроме прикосновения к своим плечам.
– Ну, что там? – не выдержала чесса.
– Не получается. Связь не похожа на остаточную.
Ей этот ответ не понравился, и она впилась в меня ястребиным взглядом:
– Ты уверена, что Саорец отпустил тебя?
– Да.
А у самой завибрировало в груди. Заломило так сильно, что пришлось рвано вздохнуть, чтобы унять внезапно вспыхнувшую дрожь.
Кириан ведь отказался. Я слышала это своими собственными ушами. Слышала, каждое слово… Он чеканил их чуть ли не по слогам, холодно, уверено, без колебаний.
Если только…
Додумать я не успела, потому что слово взял главный дознаватель:
– Значит, нам придется прибегнуть к помощи менталиста.
В комнате воцарилась тишина, а у меня самой что-то нехорошо шевельнулось внутри.
Слышала я про менталистов, когда училась в академии. Страшные люди. Способны заставить человека раскрыть любую тайну, даже ту, что скрыта кровными чарами или смертельной клятвой. Могут лишить воли и сознания, переделать человека так, что он станет совсем другим.
В Май-Брохе ходили страшилки, что если плохо учиться и не слушаться преподавателей, то придет менталист и сделает из тебя непокорную заучку, которую ничего кроме книг в этой жизни больше волновать не будет.
Учеба осталась позади, а страхи остались.
– Я не хочу менталиста.
В ответ на мое возражение, чесса Витони равнодушно сказала:
– Два варианта. Казним твоего саорца – и ты освободишься. Или казним и тебя запечатает, тогда придется ждать, когда связь истончится и исчезнет. Может год, может два. Жаль, что не все доживут до этого момента. Меня любой вариант устраивает. А тебя?
– Не давите на девочку, – сказал дознаватель, – ни один менталист не будет работать против воли человека. Это бесполезно. Вы это прекрасно знаете. Она должна сама, по доброй воли согласиться на контакт. Таковы правила.
В здравом уме согласиться на то, чтобы кто-то копался у тебя в голове? Разрешить выпотрошить воспоминания, чувства, вывернуть наизнанку душу?