В голове тут же расцвели образы.
Маленькая деревушка у реки. Бедные, покосившиеся домики и скрипучая водяная мельница, возле которой сидела усталая женщина с поблекшими волосами. Она смотрела в одну точку, и не замечала, как они начали набирать цвет, не чувствовала, как ее кожа разглаживалась и лицо снова становилось молодым. Она даже не поняла почему мельник, увидев ее, от неожиданности выронил ведро.
– Ты…ты…взгляни на себя!
Она растерянно посмотрела на свои руки, потрогала лицо и бросилась в дом, чтобы найти маленькое потемневшее зеркальце, и увидев свое отражение звонко рассмеялась.
А потом я увидела мать с отцом, скрывающихся от гнева князя в одном из прибрежных городов. Они не выглядели старыми, как пыталась внушить чесса Витони, но зато были крайне несчастными. Мать будто потухла, да и отец осунулся. Постарел, но не снаружи, а внутри.
Они сидели в маленькой таверне, глубоко натянув на головы капюшоны и склонившись над полупустыми тарелками какой-то невнятной баланды.
Откуда ни возьмись к ним подошла девочка в синем платьишке, а в руках у нее было две куколки. Одна рыженькая, а вторая русая.
– Не грустите, – улыбнулась малышка, – дочери скоро к вам вернутся.
Отец замер, как громом пораженный, а мать зажала себе рот ладонью чтобы не закричать, а девочка выложила перед ними куколок и ушла.
– Спасибо, – просипела я.
Духу не нужна была моя благодарность. Он сделал свое дело, настало время уходить.
…Тер’аххан наказал каждого причастного к темным делам князя, но ему не было никакого дела до человеческого оружия.
Он не обратил внимания, на стрелу, зависшую над ареной и все это время трепещущую от напряжения. Не почувствовал ее – она была для него никчемным куском железа. Не отвел в сторону.
И когда он исчез, а вместе с ним и оцепенение, сковывающее не только арену, но и весь город, стрела продолжила свое движение.
Я даже не почувствовала боли. Просто толчок. Удар в грудь и тепло.
Опустив взгляд, я увидела, как платье пропитывается кровью. Потом перевела взгляд на Кириана, и в первые в жизни увидела настоящий ужас в глазах своего мужа.
– Несс!
Так странное, его голос звучал и снаружи, и внутри меня.
Я улыбнулась кое-как, зачем-то взялась за древко стрелы, как будто собиралась просто вытянуть ее из себя. Хотела что-то сказать и не смогла.
Последнее, что увидела, прежде чем провалиться в черную пелену это Кириана, мчащегося ко мне.
Успел он или нет – этого я уже не увидела.
Глава 23
Очнулась я в полумраке большой незнакомой комнаты. Совершенно одна. Сквозь тяжелые бархатные шторы на высоких окнах едва пробивался дневной свет, в воздухе стоял тяжелый сладковато- приторный запах настоек.
Сонная пелена не желала выпускать из своих объятий, и я с трудом вспомнила арену и все, что на ней произошло. Вспомнила Тер’Аххана и его расправу над темным Князем и его приспешниками. Вспомнила стрелу, прилетевшую в меня после того, как исчезло заклятие, удерживающее мир в неподвижности.
Аккуратно приподняв край ночной сорочки, я посмотрела на свою грудь. Не было ни ран, ни повязок, пропитанных кровью, только небольшой розовый шрам в том месте, где билось сердце.
Все еще не веря, что жива, и что со мной все в порядке, я аккуратно пошевелила ногами, поелозила с боку на бок, потом попыталась сесть.
Получилось, только голова немного закружилась, да пить хотелось. К счастью, кто-то заботливо оставил стакан воды на прикроватной тумбочке. Я осушила его залпом, провела ладонью по влажным губам, и встала.
Слегка повело в сторону, так что пришлось ухватиться за спинку стоящего возле кровати стула и немного постоять с закрытыми глазами. Когда полегчало, я осторожно двинулась к окну. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, но стоило только раздвинуть шторы, как меня ждал сюрприз.
За окном была не столица Калирии, а Саора. У меня аж сердце ухнуло куда-то вниз, когда увидела знакомые шпили и темные башни, пронзающие своими навершими небеса.
Это сколько же времени я была без сознания, если меня успели сюда перенести?