Мне бы на травку, полежать, размяться…
Я еще немного покрутилась с боку на бок и, так и не найдя удобного положения, поднялась. Хотелось умыться. Вчера, недалеко от нашего маленького лагеря, кто-то из саорцев нашел родник, и я намеревалась к нему сходить. Прямо сейчас.
Потянулась, разминая затекшие косточки, зевнула, окончательно отгоняя остатки сна, и, аккуратно приоткрыв дверцу, выглянула наружу.
И первым кого я увидела, ожидаемо, был Кириан.
Он сидел прямо на земле, привалившись спиной к колесу, и неспешно чистил яблоко маленьким, обманчиво безобидным походным ножом.
Услышав мое пыхтение, он поднял голову и внимательно посмотрел на меня.
Он вообще спал? Или так всю ночь и просидел, карауля меня?
– Я хочу умыться.
Кир молча поднялся и кивком приказал следовать за собой.
Упырь! Хоть бы доброго утра пожелал. Или спросил, как спалось.
Лагерь еще не проснулся. Мы прошли мимо едва тлеющих останков костра, мимо экипажей с зашторенными окошками. По пути нам встретился один из саорцев, несущих вахту на другой стороне лагеря. Где были остальные – я не знала, но что-то подсказывало, что никто из них сегодня не сомкнул глаз.
Не доходя десяток шагов от ручья, Кириан остановился и пропустил меня вперед. А сам остался поодаль. За это спасибо. Я освежилась, умылась, обтерла лицо, шею и руки, напилась холодной вкусной воды, от которой сводило зубы. Потом разулась и прошлась босиком по гладким небольшим камешкам, наслаждаясь тем, как журчащие ледяные струи игриво покалывали кожу.
Стало немного радостнее и бодрее. Где-то недалеко разливалась трелями ранняя птаха, а солнце, проникая через резные купола деревьев, ласково казалось моего лица.
– Идем! – послышалось из-за куста.
Вот же упырь! Все очарование момента сломал.
Но делать нечего. Надо идти. Я обулась, еще раз плеснула водой на лицо и, поправив одежду, вышла к мужу.
Он прошелся по мне испытующим взглядом, на миг задержался на раскрасневшихся от холода щеках, мазнул по губам и отвернулся.
К нашему возвращению лагерь уже проснулся. Тлеющий костер снова полыхал, и на нем в котелке разогревался вчерашний ужин. Девочки выползали из своих карет и вереницей тянулись к ручью, все саорцы были на месте.
– Не рассиживаемся, – сказал Кир, когда начался завтрак, – к завтрашнему полудню нам надо добраться до Саоры.
Еще один день в пути, ночь да привале, да еще немного и мы окажемся у границ Калирии.
От этой мысли стало тошно.
Не чувствуя вкуса, я дожевала подсохший хлеб и кусок крольчатины, потом запила травяным настоем. Остальные тоже заканчивали трапезу в полном молчании.
Не желая снова трястись в одиночестве, я отправилась следом за девочками, которые опять собирались на время пути в одном экипаже, но муж взял меня под руку и потянул в другую сторону.
– Ты едешь тут.
– Почему?
– Так надо.
– Но мне скучно. Я совсем одна.
– Потерпишь, – равнодушно ответило чудовище.
– Я чувствую себя пленницей.
Он только хмыкнул. Гад бесчувственный.