– А что я еще должна подумать, если вы отказываетесь вести меня к родителям? – мне было ни капли не стыдно за такие слова.
– Для меня дело важнее личных привязанностей! – припечатала она, явно оскорбленная моим подозрением.
– А для меня важнее родители, чем все ваши дела вместе взятые, – я развела руками, – и что будем делать?
Что-то поменялось во мне за время проведенное с Кирианом, как будто часть его огня перешла на меня, выжигая лишние сомнения.
Чесса тоже это почувствовала. Поняла, что давить бесполезно – не уступлю. А угрожать, если нужно дальнейшее сотрудничество – бессмысленно.
– Хорошо, – наконец, сказала она, – я отведу тебя к ним. Но потом ты будешь общаться с дознавателями столько, сколько потребуется. И даже пикнуть не посмеешь о том, что ты устала, тебе надоело или что-то еще.
– Договорились, – я поднялась с кровати, и только тут заметила, что на мне широкая серая сорочка-балахон, – где моя одежда?
– От тебя слишком воняло Саорой, – скривилась чесса, – поэтому тебя переодели. Жди здесь, я распоряжусь, чтобы принесли новую одежду.
С этими словами она выглянула в коридор и подозвала кого-то из стражников.
Пользуясь свободной минуткой, я привела себя в порядок – умылась в маленькой, специально отведённой для этого комнате в конце лазарета, причесалась, похлопала по бледным, как снег щекам.
Когда вернулась в палату – на кровати уже лежала стопка чистой одежды – простая нательная рубаха, чулки, голубое платье – не слишком пышное, но зато расшитое по лифу и подолу маленькими блестящими камушками, жилетка.
Так же принесли обувь – пару светлых ботиночек с маленькими пряжками.
Спустя пару минут ко мне заглянула недовольная чесса:
– Готова?
– Да, – я как раз застегнула последний крючок на платье, сунула ноги в ботиночки и направилась к ней.
– Выглядишь так себе, – сказала она, скользнув по мне придирчивым взглядом.
В Май-Брохе это бы прозвучало как приговор, а сейчас я только улыбнулась:
– Зато вы как всегда безупречны, чесса Витони.
Она окатила меня волной холода и приказала:
– Иди за мной.
Мы пересекли все крыло лекарей и вышли на крыльцо.
– Разве мои родители не в лазарете? – удивилась я.
– Нет.
– Вы говорили, что они больны!
– А еще я говорила, что их привезли в замок по подозрению в пособничестве Саоре, – по-змеиному «добро» улыбнулась она, – но ты половину сказанного, как всегда пропустила мимо ушей.
Внутри похолодело. Остановившись, я требовательно спросила:
– Где они?!
– Сейчас сама все увидишь. И можешь так не пыхтеть. Им и правда оказывается посильная помощь, но в другом месте. Идем. Или уже передумала?
Я сжала кулаки и, не отводя взгляда от прямой, как палка спины чессы, решительно пошла следом, уже догадываясь куда лежал наш путь.
Она привела меня в тюрьму.